1-2 Диавол в новозаветные времена

В Новом Завете говорится о том же самом Боге, что и в Ветхом. Бог и здесь предстает пред нами, как виновник всех наших испытаний и осуждения, а о происхождении греха изнутри человека говорится даже чаще, чем в Ветхом Завете. В Новом Завете, так же как и в Ветхом, подчеркивается всемогущество Божие. Все, даже Его противники из Откр 17,17 исполняют одну только Его волю, да и страждут все также “по воле Божией” (1Пет 4,19). Однако сейчас нас больше интересует история того, как народ Божий снова и снова поддавался искушению прибавлять к основным учениям слова Божия, изменяя их.

Христианское искусство является ценным свидетельством тех главенствующих идей, которые на протяжении веков возникали и развивались в так называемом Христианстве. Было подмечено, что “самое раннее известное Христианское изображение диавола встречается в Евангелиях Раббула, датируемых 586 годом… почему в искусстве Христиан диавол не изображался раньше шестого столетия, не известно”⁽¹⁾. А ответ на этот вопрос может быть прост – потому что полное представление о диаволе до того времени еще не сложилось. Стоит ознакомиться с трудами отцов церкви, чтобы проследить, как развивалась мысль о диаволе, как о падшем Ангеле. Где-то в конце 1-го столетия Климент I Римский писал Коринфянам о том, что Христиан побуждал грешить сатана (Климент 51:1). Примерно в то же самое время о добрых и грешных Ангелах, которых он называл диаволом, начал писать и Игнатий (Trallians 5:2; Smyrneans 6:1; Ephesians 13:1). Во времена увеличения вражды и гонений против Христианства, диаволом, и все, что с ним связано, начали называть всех противников: Иудеев, еретиков, язычников и т.д. – все воплощалось в служителей сатаны, которые, как в зеркале на земле отражали ту великую битву, которая, как считалось, ведется между Христом и сатаной на небесах. Эта мысль находит свое развитие в послании Поликарпа Филиппийцам, написанное около 150 года Н.Э., где он своих оппонентов видит не просто, как людей, обладающих отличным от его мнением, а последователями сатаны. Он, как и многие, многие другие стали подменять Бога собой, чтобы, как то неоднократно повторялось с тех времен и повторяется поныне, обратить поле битвы, якобы ведущейся войны на небе, на землю, чтобы оправдать себя (естественно, праведных и самоотверженных героев) в демонизации своих оппонентов. Подобные представления использовались для оправданий крестовых походов точно так же, как они используются для оправданий развязывания войн и в наши дни. С одной стороны – “плохие парни” являют собой воюющего на небе сатану, с другой, “мы” - хорошие ребята, на чьей стороне сражается, конечно же, Сам Бог. Мы уже видели, что в Библии нигде не говорится о Вселенской войне, даже в Откр 12, где “войной на небе” образно называется пророчество о том противостоянии властей, которое должно произойти непосредственно перед вторым пришествием Христа. Таким образом языческие верования о Вселенских войнах перекочевали в Христианство, чтобы оправдать демонизацию любого предполагаемого врага Христианства. Навешивание ярлыка диавола и сатаны позволяло “Христианам” в полемике со своими оппонентами использовать самые грязные выражения, находя себе оправдание для этого в том, что точно так же “наверху” воюет с сатаной и Иисус. Все это было так далеко от того, с какой кротостью и спокойствием вел себя Иисус, когда Ему приходилось встречаться со злом. Может показаться, что не так уж и важно, ведется ли война на небе, или нет, однако факт остается фактом, что верующие в то, что она ведется, начинают воевать на стороне Бога здесь, на земле, используя для так называемой “победы” любые средства, ибо, как на любой войне, “цель оправдывает средства”, а потому и “все средства хороши”⁽¹⁾.

Время шло, и со временем стали появляться и прочно приживаться основные представления о грехопадении сатаны, некоторые из которых были перечислены в параграфе 3-2. Одним из них было, где находится сатана: на земле, в воздухе, под землей? Необходимость найти место обитания сатаны побудило Христиан отойти от простого учения Библии о том, что “ад” является просто могилой, сделав из него место благоговейного ужаса, место обитания самого сатаны. Подробно о происхождении понятия “ада” написано в параграфе 2-5. В “Одах Соломона”, в совместном Иудейско-Христианском труде второго, или третьего столетий, впервые диавола поместили в месте мертвых, в центре Земли, в самой что ни на есть преисподней ада⁽²⁾. Позже ту же самую мысль красиво и доходчиво оформил Данте. Впрочем подобное представление пришло из греческой философии, где особую роль сыграл Платонизм и гностицизм, оставившие глубочайшие следы в Христианстве, и не только по одному этому вопросу. Платонисты верили, что между богами и людьми находятся другие существа, называемые ими бесами (демонами), и эта мысль в умах многих Христиан смешалась с представлением об Ангелах, о которых так много говорится в Библии. Однако Библия совершенно иначе, в чем не приходится сомневаться, определяет понятие бесов (о чем больше можно узнать из параграфа 4-2). В переводе 70-ти Ветхого Завета на греческий язык всегда еврейское слово “малак” переводится не как “бес” (демон), а как “ангел”. Однако во времена повсеместного смешения языческих верований с Христианским учением, легко представить, как одно понятие подменилось другим, и как мысль о бесах, как о павших Ангелах начала проникать в Христианство. Так греческие демоны стали равнозначны Ангелам, в которых верили Иудеи, чему немало поспособствовали и Персидские суеверия о существовании добрых и злых бесов, что легко изменилось в представление о добрых и злых Ангелах. Впрочем, главное, о чем мы хотим здесь сказать, что учение Библии было в изобилии разбавлено языческими преданиями и различного рода философиями.

Не приходится так же сомневаться и в том, что на Христианское мышление оказал немалое влияние и гностицизм, особенно много предупреждений о зарождающемся гностицизме находится в Посланиях Иоанна, где он говорит о “свете” и “тьме”, противопоставляя истинный свет заблуждениям позже ставшего таким популярным учениям гностиков. Гностики были дуалистами, т.е. они во всем видели двойственность. По их понятиям, если Бог был добр, тогда зло не могло исходить от Него, а должно было исходить от кого-то, или от чего-то противоположного добру. Это было той же самой верой в бога света и бога тьмы, в бога добра и бога зла, во что верили и Персы, хотя более точно и философски изложено. Однако против верований персов выступала Библия, в которой, и особенно в Ис 45,5-7, Иудеи захваченные в плен персами, остерегались от их суеверий тем, что им напоминалось, что виновником света и тьмы, добра и бедствий является исключительно один только их Бог, Бог Израилев. Гностики же утверждали, что этот мир безнадежно погряз во зле, а потому добрый и благой Бог очень далек от него и не имеет с ним ничего общего. Они доказывали, что Бог просто не может всегда и во всем быть благим, что Он не может быть всемогущественным, что Он не мог сотворить одновременно и хорошее и плохое этого мира. Само собой, они не понимали самого главного в Христианстве, а именно того, что самые безнадежные грешники этого мира зла были настолько любимы единственным и благим Богом, что Он даже послал в него Своего Сына “в подобии плоти греховной” (Рим 8,3), Который не только вошел в этот мир зла и человеческой жестокости и насилия, но и спас его. Гностицизм же отрицал все это, утверждая, что этот мир был поражен грехом, а потому и находился во власти другого бога – сатаны. Р.М. Грант указывает, что главным отпечатком гностицизма на Христианстве было то, что Христианские “отцы” получили от них более точное представление о том диаволе, которого им хотелось проповедовать, что и привело к новой ступени развития представления о диаволе⁽³⁾. Со временем диаволом стали пугать верующих: если ты не поддерживал церковь, если ты не платил податей и не был послушен во всем властям, то в будущем тебя ожидали ужасные муки в огненном аду от диавола. Эта мысль всегда казалась странной тем, кто помнил, что так ясно говорил Господь о наказании нечестивых в образном вечном огне, уготованном “диаволу и ангелам его” (Мф 25,41), о том, что нечестивых будет наказывать не диавол, а Иисус со Своими Ангелами (Мф 13,42-50). А потому то, что диавол будет наказывать и мучить всех злых и беззаконных, просто-напросто противоречит недвусмысленным словам Господа Иисуса.

Примечания

(1) Лично мне, мысль о демонизации в духовном плане других, кажется одной из психологических первопричин возникновения и развития представления о личности сатаны. Эта тема широко и подробно освящается M.E. Hills, Human Agents Of Cosmic Power (Sheffield: S.U.P., 1990), и особенно, в 5-й главе.

(2) Odes Of Solomon 42 in J.H. Charlesworth, The Odes Of Solomon (Missoula: Scholar's Press, 1977).

(3) R.M. Grant, Gnosticism And Early Christianity (New York:Columbia University Press, 1966) pp. 128-131; see too Elaine Pagels, The Gnostic Gospels (New York: Random House, 1979).